Статья 89. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности
В процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом.
Примечание. О выявлении конституционно-правового смысла статьи 90 см. Постановление Конституционного Суда РФ от 21.12.2011 N 30-П.
Комментарий к статье 89 УПК РФ
- О содержании понятия оперативно-розыскной деятельности, об органах, ее осуществляющих, и об арсенале оперативно-розыскных мероприятий см. комментарий к статье 40 УПК, посвященной процессуальному положению органа дознания.
- В результате оперативно-розыскной деятельности как гласным, так и негласным способом могут быть получены ценнейшие ориентирующие данные о преступлении, лице, его совершившем, иные данные (сведения, информация), имеющие отношение к обстоятельствам, входящим в предмет доказывания по уголовному делу (см. статью 73 УПК и комментарий к ней), а также предметы и документы, несущие такую информацию, в том числе фотоснимки, фонограммы, видеокассеты.
- Эти сведения, предметы и документы сами по себе, “в готовом виде”, в качестве судебных доказательств не используются ввиду отсутствия признака допустимости: они получены из источников, не указанных в законе.
- Согласно части второй статьи 11 Федерального закона “Об оперативно-розыскной деятельности” результаты оперативно-розыскной деятельности могут использоваться в доказывании по уголовным делам только в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств. Это значит, что фактические сведения, которые получены в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий, например от лица, оказывающего содействие спецслужбам на конфиденциальной основе, могут быть использованы в уголовно-процессуальном доказывании лишь при условии, что они перепроверены следственным путем, когда на основании таких сведений оказалось возможным произвести допросы, обыски, выемки и иные процессуальные действия, принесшие положительный результат. А предметы и документы, полученные в результате оперативно-розыскной деятельности, могут быть представлены органами, осуществляющими такую деятельность, дознавателю, следователю и прокурору. Но и эти важнейшие источники информации могут быть использованы в уголовно-процессуальном доказывании лишь при условии, что они приняты, исследованы следственным путем, признаны допустимыми и приобщены к делу в законном порядке, что возможно лишь тогда, когда все обстоятельства, имеющие значение для оценки их достоверности, спецслужбами раскрыты и сообщены дознавателю, следователю, прокурору. Однако выполнить это условие возможно далеко не всегда по соображениям охраны государственной тайны.
- Принципиальное значение в этом отношении имеет разъяснение Пленума Верховного Суда РФ о том, что результаты оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также с проникновением в жилище против воли проживающих в нем лиц (кроме случаев, установленных федеральным законом), могут быть использованы в качестве доказательств по делам, лишь когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Если судья санкционировал соответствующее оперативно-розыскное мероприятие своим решением, следует признать, что оно утрачивает свою обычную стопроцентную конспиративную, чисто разведывательную природу и приближается к следственному действию в виде наложения ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, прослушивание телефонных переговоров и обыска. Результаты такого мероприятия гораздо проще легализовать в уголовном процессе, и будущее уголовно-процессуальное законодательство, теория и практика уголовного судопроизводства не могут не считаться с этим. Если же первоисточник и способ получения материалов “затемнены” и теряются в недрах негласной оперативно-розыскной деятельности милиции, они, как правило, доказательствами не признаются. Неясность по поводу того, как, где, кем и при каких обстоятельствах получен материал, несущий соответствующую информацию, невозможность углубиться в исследование этих вопросов путем производства следственных и судебных действий не только порождают неразрешимые сомнения в достоверности такой информации и тем самым лишают ее доказательственного значения, но и создают почву для подозрений в том, что обвинительные доказательства милицией сфабрикованы.
- Вместе с тем практике известны и такие, безусловно, редкие ситуации, когда для оценки доказательственного значения, относимости и достоверности информации, которую несет определенный предмет или документ, вопрос о том, кем, где, как и при каких обстоятельствах он добыт, безотносителен, лишен смысла и поэтому находится за рамками необходимости как следственного, так и судебного исследования. Так, представленная милицией следователю или прокурору для приобщения к уголовному делу фотография, на которой отображен факт, имеющий отношение к событию расследуемого преступления (например, встреча взяткодателя и взяткополучателя), сама по себе, независимо от того, кем, где, как и при каких обстоятельствах она сделана, обладает всеми признаками вещественного доказательства. Доказательственную информацию несет и доказательственную ценность имеет само полученное с помощью вошедших в обиход технических средств изображение фрагмента объективной реальности. И только поэтому исследование и проверка достоверности этого вещественного доказательства, в частности экспертным путем (не фотомонтаж ли?), касаются исключительно самого фотоизображения, а все обстоятельства, связанные с получением снимка, не нуждаются в уголовно-процессуальном исследовании, они находятся за его рамками. Лозунг “Суд должен знать все” в подобных случаях не действует.
- Равным образом, если милиция представила следователю или прокурору без указания способов получения отснятую в общедоступном месте (улица, вокзал, ресторан и т.п.) видеокассету, отражающую преступные эпизоды, например нападение, дачу-получение взятки, вымогательство, передачу наркотиков или оружия, доказательственная ценность этих объектов будет зависеть исключительно от того, насколько достоверно само изображение, и от его относимости, иначе говоря, от связи с предметом доказывания, а все обстоятельства получения этого источника информации в принципе не представляют судебного интереса. Иными словами, способ получения материалов в подобных ситуациях лишен признака относимости, который служит “компасом” для отбора доказательственной информации из массы сведений, не имеющих значения для дела, в том числе и той, которая необходима для проверки полноты и достоверности собранных доказательств путем исследования условий их формирования, передачи, хранения. Отсутствие этого признака делает подобные сведения лишними, поэтому такие материалы даже нежелательны в уголовном деле. Они загромождают его и, как всякий “информационный шум”, способны увести судебное исследование в сторону от предмета доказывания.
- Представление результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовное дело регламентируется Инструкцией о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд (Российская газета. 2007. 16 мая).
